Случается так, что всего лишь одна мысль может поглотить наш ум полностью, радикально изменить весь наш жизненный уклад и заставить нас строить всю свою жизнь, исходя из ее ценности, которая в какой-то момент становится для нас абсолютной. Когда такое случается, говорят, что человеком овладела сверхценная идея. Но почему это происходит? Что заставляет нас отложить все остальное на задворки нашей системы ценностей и оставить только что-то одно? И так ли это плохо для человека, ведь одержимость какой-то одной идеей концентрирует наши чувства, усилия в одном направлении, а значит позволяет реализовать наше стремление к цели более эффективно? Так ли это?
Что ж, давайте разберемся, что же это такое — Сверхценная Идея.
Сверхценная идея как психическое расстройство
Понятие «сверхценная идея» впервые появилось в 1892 году в Германии, когда известный психиатр Карл Вернике, занимаясь изучением различных навязчивых состояний у своих пациентов, столкнулся с необходимостью отделить одни состояния от других. Причина была в том, что пациенты, одержимые различными идеями, проявляли эту одержимость по-разному.
Так, один из пациентов Вернике был свято убежден в том, что его супруга постоянно изменяет. При этом его уверенность строилась на убеждениях, которые не поддавались нормальной логике и с точки зрения обычного человека были совершенно нелепы. Например, увидев свет в окне дома напротив, он убеждал себя в том, что это сигнал жене от любовника о встрече. Ее стремление купить себе новое платье неизменно встречало с его стороны сопротивление, поскольку он был совершенно уверен, что на самом деле это делается для любовника, а когда жена приходила усталая с работы, он уверял себя, что усталость вызвана вовсе не работой, а плотскими утехами.
Другая часть пациентов фиксировались на навязчивых идеях по-другому, сохраняя ясное сознание, способность к адекватной оценке ситуации и нормальному логическому мышлению. Идеи таких людей не казались взявшимися из ниоткуда. Наоборот, мысль или идея, долгое время находившаяся на краю их сознания и имеющая вполне нормальное логическое обоснование, в определенный момент становилась чем-то исключительным, невероятным по важности решающим фактором.
Подобную идею всегда сопровождал мощный эмоциональный отклик, и это сочетание часто приводило к тому, что она начинала занимать доминирующую позицию в сознании, а будучи превосходно логически обоснованной и эмоционально значимой, она побуждала человека к очень активной деятельности по ее реализации. Другим важным признаком было гипертрофированное и даже болезненное преувеличение значения реальных фактов, которые стояли в основе первоначального убеждения.
Но самой важной особенностью состояния, которое было определено Вернике как сверхценная идея, был тот факт, что в какой-то момент она начинала занимать в сознании пациента абсолютно доминирующее положение, подчиняя себе его волю, его стремления, а иногда и всю его жизнь, смысл которой в значительной степени был предопределен этим болезненным умственным предпочтением.
Как появляется сверхценная идея.
Вы очень цените свою работу и страшно боитесь увольнения. В какой-то момент к вам приходит понимание (катарсис), что это увольнение непременно должно быть подстроено другими сотрудниками, завидующими вашим успехам. С этих пор ваша жизнь радикально меняется. Отныне вы придаете значение событиям, на которые раньше не обращали внимания: случайный косой взгляд коллеги, разговор ваших друзей во время перекура в стороне от вас, ухмылка начальника, звонок с неизвестного номера телефона — все это становится звеньями одно цепи, направленной на лишение вас должности. При этом основания для ваших подозрений всегда реалистичные, любое из описанных событий чисто гипотетически может быть частью заговора по отношению к вам, ведь известно, что в жизни такое случается. Если все происходит примерно так, то с большой степенью вероятности вами овладела сверхценная идея.
Отличие сверхценной идеи от других одержимостей
Карл Вернике
На основании наблюдений за своими пациентами Карл Вернике впервые ввел определение сверхценной идеи, выделив ее как отдельное психическое отклонение. Критериями, отдаляющими ее от другого типа одержимости — сверхценного бреда, было то, насколько идея больного и ее предпосылки понятны окружающим, а также, имеется ли возможность у окружающих убедить человека в ложности его идей или нет. Другими словами, если в основе одержимости лежали реальные факты и пациент оперировал привычной большинству людей логикой, то он страдал сверхценной идеей, а не бредом, в основе которого всегда лежали фантастические предположения. Как нетрудно понять, в основе диагноза, отделяющего одно от другого лежали оценочные суждения окружающих, и именно они определяли границы нормы.
Основные идеи Вернике и сегодня лежат в основе диагностики состояний одержимости и, несмотря на то, что далеко не все психиатры их поддерживают, других четких определений, отличающих сверхценный бред от идеи, не существует.
Как отличить сверхценную идею от других одержимостей — таких, как сверхценный бред и навязчивая идея? На сегодняшний день психиатры говорят о четырех основных признаках, по которым это можно сделать.
Первый критерий — абсолютное доминирование идеи в сознании. Неважно, что происходит в мире: революции, землетрясения… Самым важным для вас будет теоретическая измена вашего партнера.
Второй критерий — сверхценная идея имеет для вас огромную эмоциональную значимость. Какую бы форму она ни принимала, она неизменно вызывает у вас сильную и устойчивую эмоциональную реакцию.
Третий критерий — идеи, которые по вашему мнению лежат в основе одержимости, реально присутствуют в вашей жизни или вашем предыдущем опыте, а реальность означает тот факт, что эти предпосылки реальны с точки зрения окружающих. Так, домовой, постоянно мешающий вам заснуть, таковым признаком никак не является и говорит окружающим о том, что ваша одержимость — бред.
Четвертый признак — критичность вашего мышления. Это значит, что если посторонний человек, использовав некие аргументы, способен убедить вас в ложности вашей идеи, то вы страдаете не бредом, а именно сверхценной идеей.
Здесь следует сделать уточнение — последние два критерия являются как раз признаками, отличающими сверхценный бред от просто идеи, хотя с последним согласны не все психиатры.
Признаки состояний одержимости
Не секрет, что в бытовых разговорах мы нередко ставим «психический диагноз» своему собеседнику, если с точки зрения логики его позиция не выдерживает никакой критики. В такие моменты чаще всего мы произносим слова «какой же бред!» Мы отлично понимаем, что это выражение — просто метафора, и человеку, который говорит «глупости», едва ли можно всерьез диагностировать отклонение психики. Отсутствие логики далеко не всегда означает наличие сверхценной идеи или бреда, а глупость и неумение мыслить не является признаком психического отклонения. Однако навязчивые мысли и сверхценные идеи вовсе не редкость в нашем мире, другой вопрос — насколько их можно считать психическими проблемами, ведь в отличие от того, что является бредом, здесь все не так очевидно.
Так, например, один из моих знакомых давно и свято верит в существование тайного мирового правительства, которое уже много сотен лет дергает за ниточки руководителей отдельных стран и нещадно эксплуатирует несчастные народы в своих корыстных целях. При этом, как и огромное количество других людей, верящих в подобные вещи, он не обладает реальными доказательствами своей позиции, но убедить его в обратном невозможно, разумные аргументы не действуют, ибо всякий раз решительно отметаются, как незначительные и несуществующие. Казалось бы, если в этом случае использовать два последних критерия, то речь здесь идет о наличии не просто сверхценной идеи, но самого настоящего бреда. И все же, это никоим образом не является ни бредом, ни даже идеей, ибо не выполняются самое первое условие — идея должна полностью доминировать в сознании, и если ваша идея не живет с вами большую часть вашего времени, то и говорить о том, что она является для вас сверхценной, нет никакой возможности.
Из приведенных выше примеров становится понятно, что границы между бредом, навязчивыми и сверхценными идеями весьма расплывчаты и условны, а явления эти очень близки по своей природе. В свете такой расплывчатости границ большое значение приобретают отличия, позволяющие приблизительно провести рубеж между этими понятиями.
Так, если мы говорим о навязчивых мыслях и идеях (диагноз «навязчивая идея»), то их принципиальная особенность заключается в том, что чаще всего они не воспринимаются как свои собственные, но как пришедшие извне. Они не несут в себе цели и при этом склонны к зацикливанию на манер заезженной пластинки. Это весьма мучительное состояние, особенностью которого является явно выраженное желание пациента его устранить. Человек, который никогда не испытывал состояния навязчивой идеи, может отдаленно сравнить это состояние с появлением в голове незатейливой, но очень навязчивой мелодии, от которой никак не удается избавится.
Бред (диагноз «сверхценный бред») чаще всего появляется эпизодами, он захватывает сознание полностью, а основывается это состояние на чем-то, не имеющем место в реальной жизни. В рассуждениях пациента почти всегда отсутствует привычная нам логика, которая нередко заменяется причудливыми паралогическими умозаключениями (ложная логика). Сверхценый бред имеет для человека огромную ценность и воспринимается как нечто, вообще не подлежащее критическому рассмотрению.
Что касается идеи (диагноз «сверхценная идея»), то это очень сильная эмоциональная убежденность в чем-либо, от которой хоть и непросто избавиться, но критическое отношение к ней со стороны пациента все же возможно. Умозаключения, приводящие человека к такой идее, в большинстве случаев основаны на обычной логике и касаются вещей, более или менее относящихся к реальному миру.
Конечно, разделение симптомов этих навязчивых состояний вовсе не означает, что одно не может переходить в другое. Так, сверхценная идея вполне может оказаться этапом на пути к бредовым состояниям (в случае развития бреда так нередко и случается), но это вовсе не значит, что навязчивая идея обязательно переходит в бред. Некоторые психиатры полагают, что навязчивые состояния имеют одну природу и что по сути это одно заболевание, которое просто имеет разные проявления и разные стадии. В качестве примеров они приводят случаи, когда вполне правильная формальная логика и критическое отношение вовсе не исчезали, а успешно ставились пациентами на службу своему бреду. Вот как рассуждал один пациент, который был убежден в том, что является волком-оборотнем. «Я волк, но сейчас я вижу у себя человеческие руки и ноги по причине простого обмана зрения, а невидимость моего истинного облика ничего не значит перед фактом моей истинной природы, которую я ощущаю всем своим существом». Вот так логика становится фрагментом, помогающим объяснить истинность природы бредового состояния.
Сверхценная идея как признак психического расстройства
В наше время в психиатрии сверхценные идеи рассматривают как признаки целого ряда расстройств психики, при этом для каждого конкретного расстройства характерен свой набор более или менее типичных идей.
В качестве примера можно привести обсессивно-компульсивное расстройство (невроз навязчивых состояний и навязчивых действий), когда с помощью компульсивно-ритуальных действий пациент стремится предотвратить какое-либо весьма маловероятное событие (нужно 10 раз помыть руки, чтобы не подхватить заразу).
Дисморфофобия — одержимость незначительными дефектами своего тела (пациент не может перестать думать и беспокоится о небольшой родинке на шее, полагая, что все окружающие обращают внимание только на это).
Ипохондрическое расстройство, заключающееся в непрерывном тревожном поиске у себя симптомов опасных заболеваний (которые всегда находятся).
Фантомная беременность — навязчивое состояние, возникающее у женщин чаще всего на фоне сильного желания забеременеть.
Социофобия — больной исходит из уверенности, что все вокруг обращают внимание только на него и это внимание непременно осуждающее.
Характеры склонные к сверхценным идеям
Психиатры считают, что есть несколько вполне определенных складов характера (акцентуаций), которые наиболее подвержены навязчивым идеям.
К ним относятся шизоидный и параноидный склады характера. Шизоидным личностям вообще свойственно увлекаться новыми и необычными идеями, и это увлечение порой доходит до психической паталогии. Что же касается параноидального склада, то эти люди, как правило, чрезмерно озабочены различными событиями, которые теоретически могут иметь для них неблагоприятные последствия, на этой почве и развиваются состояния, связанные с навязчивыми фобиями. Конечно, это вовсе не значит, что люди такого типа непременно станут одержимы навязчивыми идеями, данные типы характеров лишь больше других склонны к этому типу психических расстройств.
Нужно ли лечить людей одержимых сверхценной идеей?
Хороший вопрос — нужно ли обязательно лечить человека со сверхценными идеями? И почему мы вообще стараемся лечить психические расстройства, если в большинстве случаев их носители не представляют общественной опасности?
Поводом для того, чтобы лечить человека от психического заболевания, может быть либо его желание, либо очень редкие случаи, когда такие больные представляют реальную опасность для самих себя или для общества. Конечно, подобные симптомы почти всегда представляют определенные неудобства для ближайшего окружения человека, однако это не повод и никогда не должно быть поводом для принятии решения о лечении, если в его основе не лежит желание самого больного.
Приносят ли одержимости вред или пользу?
Когда мы говорим об одержимости идеей, как о болезни, то порой забываем, что под этим флагом люди способны сделать и немало хорошего. Так, если мы обратимся к истории науки, то редкие большие открытия обошлись без элементов одержимости. То же самое можно сказать и про многие гениальные произведения искусства и литературы, географические открытия, изобретения, духовные озарения.
Однако история знает и немало случаев, когда во имя таких идей творились преступления, сегодня можно вспомнить про радикальные религиозные направления, политические партии крайнего толка, массовые проявления истерии, которые почти всегда основаны на таких идеях (вспомним гитлеровскую Германию, сталинскую Россию или движение хунвэйбинов в Китае).
Конечно, как и почти любая другая вещь в этом мире, сверхценная идея не может рассматриваться в какой то одной однозначной плоскости, однако вопрос о том приносит ли она вред или благо очевидно стоит рассматривать с двух точек зрения — с точки зрения самого человека (страдает ли он от своей одержимости или для него это подарок судьбы) и с точки зрения общества (полезно это или вредно для окружающих).
Сверхценные идеи – это довольно характерное явление для человеческого общества, и они определенно играют важную роль в культуре и истории. Что касается взгляда на это явление, как на болезненные проявления психики, то следует всегда помнить о двух вещах:
— понятие психологической нормы всегда было и будет социально субъективно, точно так же и критерии психологических отклонений всегда будут отличаться довольно размытыми границами. Это значит, что определить, в какой момент заканчивается «норма» и начинается заболевание, всегда будет непросто. И реальность сегодня такова, что зачастую критерии оценки психологических отклонений определяют не только врачи психиатры, но и господствующие в данном обществе социальные стереотипы.
— границы самого заболевания должны определяться врачами психиатрами, а решение о лечении заболевания должен принимать только сам пациент – конечно, при условии, что он не представляет опасности для себя или окружающих.
На сегодняшний день не существует определенного метода лечения навязчивых состояний, и методы воздействия на пациентов выбираются, исходя из типа и степени расстройства. Это может быть психотерапия, а в особенно ярко выраженных случаях применяются антидепрессанты и антипсихотики.