Представляем фрагменты из статьи Нассима Талеба, известного экономиста и трейдера.
Cитуация, о которой я хочу вам рассказать, пожалуй, самая лучшая иллюстрация, позволяющая понять, на каких принципах работают сложные системы.
Сумма не равна целому
Кажущийся парадокс состоит в том, что, когда число людей, представляющих радикально настроенное меньшинство, превышает порог всего в 3-4 процента от общего населения, все остальное общество начинает учитывать их предпочтения. Более того, при этом может возникнуть коллективная иллюзия, что выбор и предпочтения этого меньшинства занимают более доминирующее положение в обществе, чем предпочтения большинства людей.
Может, вам это и покажется ерундой, но причина такого положения дел в том, что наши интуитивные социальные суждения, порой успешно играющие роль житейской мудрости, в таких ситуациях не работают совсем. Как ни странно, это верно до такой степени, что нам лучше вообще забыть о том, что кажется очевидным, ибо такие бытовые озарения совершенно неприменимы к таким сложным системам, как современный социум.
Давайте для начала в качестве примера возьмем муравейник. Очевидно, что взаимодействие между всеми муравьями значит в этой системе больше, чем свойства только одного муравья, и если мы изучаем только одного из сотен тысяч муравьев, то мы никогда не получим представления о том, как работает вся система. Есть только один способ это понять: мы должны будем посмотреть на муравейник, как на единое целое, не как на кучу маленьких отдельных муравьев.
В теории сложных систем очевидностью является такое слово как «эмержентность», что означает: единая и целая система всегда качественно отличается от простой суммы элементов, из которой она же и состоит. Причина этого феномена в том, что в такой системе главным оказывается не состав и не сумма составляющих, а их взаимодействие, то, как оно протекает, и приведенный пример с муравьями тому подтверждение.
Интересно, что само взаимодействие между составными частями сложной системы может быть куда проще, чем вы могли бы это себе представить, и закон меньшинства, о котором мы упомянули в самом начале, одно из правил такого взаимодействия.
Это правило решающего все меньшинства говорит следующее — чтобы сложная система работала как должно, в ней должно быть всего 3-4 процента активных и добродетельных людей, которые лично заинтересованы в поведении системы.
Кошерное питание для всех
Возможно, в этом можно усмотреть некоторую иронию, но событие, которое является отличной иллюстрацией поведения сложной системы, произошло на семинаре, устроенном на открытом воздухе Институтом Сложных Систем Новой Англии.
Дело было так. В то время, когда организаторы пикника вовсю суетились вокруг столов, расставляя еду и напитки, ко мне подошел знакомый — весьма ортодоксальный еврей, который, как мне было хорошо известно, ел только кошерное. Из желания немного над ним подшутить я предложил выпить лимонаду в полной уверенности, что он, конечно, откажется по причине своих, как мне казалось, экзотических и смешных гастрономических предпочтений. Однако к моему удивлению отказа не последовало, и он спокойно принял напиток.
И тут другой гость, тоже иудей, заметив эту сцену, сказал мне: «Да тут давно все кошерное». При этом он открыл мне маленький секрет, показав на коробку из-под еды, где был напечатан маленький символ — буква U, которая оказалась отметкой о том, что еда кошерная. Об этом символе прекрасно знают все, кому это надо, а все остальные просто едят и пьют кошерное на протяжении многих лет, даже не догадываясь об этом.
Аллергия на Арахис
И тут на меня буквально снизошло озарение, я осознал весьма странный факт — кашрут соблюдают около 0,3 процента населения США, а при этом почти все продукты являются кошерными! Не верите? Тогда сами сходите в магазин и поищите маленькую буковку U. Уверяю вас — она будет почти на любой упаковке. Но почему так происходит?
Причина очень проста – тот, кто ест только кошерное, никогда не будет есть что-то другое, но человек, не соблюдающий кашрут, почти никогда не откажется от кошерной еды.
Ту же самую идею можно проиллюстрировать по-другому — инвалид не сможет воспользоваться обычным туалетом, в то время как обычный человек вполне может воспользоваться туалетом для инвалидом.
Еще один пример – человек, у которого аллергия на арахис, не может его есть даже в микроскопических количествах, но разве тот, у кого нет аллергии, не может есть еду, где вообще нет арахиса? По этой причине почти невозможно найти арахис в самолетном меню, в школьных столовых и вообще везде, где речь идет об общественном питании.
Итак, мы видим, что по определенным причинам в обществе задают тон привычки и особенности людей, которых явное меньшинство. А теперь давайте посмотрим, как это правило может быть применимо и к другим областям.
Два типа людей — бескомпромиссные и гибкие
Давайте назовем меньшинство «бескомпромиссной группой», а всех остальных — «гибкой». И здесь надо уточнить две вещи.
Во-первых, в случае бескомпромиссной группы значение имеет ее географическая локализация. Важно, проживает ли она в изоляции от остального общества или же равномерно распределена среди остальных. Так, если эти люди живут в изолированных районах (мусульманский квартал, китайский квартал и т.п.), то правило окажется неприменимо к гибкой группе. Но если речь идет о равномерном распределении, то рано или поздно правило начнет работать.
Во-вторых, имеет значение цена вопроса. Так, если для изготовления кошерного лимонада пришлось затратить значительные усилия или деньги, то правило могло и не сработать так эффективно, а если тот же продукт стоил, например, в 10 раз дороже, чем не кошерный, то речь вообще шла бы лишь о том, что правило выполняется только в самых фешенебельных районах городов.
Все едят халяльное
У мусульман, как и у иудеев, есть похожие пищевые предпочтения, но они применимы только к мясу. Правила убийства животных у мусульман и евреев почти не отличаются (так, почти вся кошерная еда является халяльной для мусульман-суннитов). Эти правила исторически пришли из области восточного Средиземноморья, когда население, обращаясь к богам, жертвовало им мясо, а себе оставляло только остатки.
А теперь давайте посмотрим еще на примеры, когда меньшинство диктует свои предпочтения. Вот, например, ситуация, складывающаяся в Великобритании. Известно, что доля мусульман здесь составляет всего 3-4 процента, однако халяльного мяса продается куда больше. Около семидесяти процентов импорта баранины — халяль, а почти десятая часть известной сети ресторанов Subway проводят полностью халяльную политику, несмотря на довольно большие расходы, которые связаны с существенным изменением технологии. Примерно то же самое происходит и в ЮАР, где процент мусульман такой же, но количество халяльной курятины непропорционально большое.
Но есть и ограничивающие факторы, и они кроются в том, что во многих европейских странах, да и в самой Англии отношение к мусульманам не такое уж нейтральное, а с ростом населения мусульманской общины оно, очевидно, становится хуже. В таких условиях можно ожидать сознательного отказа от халяльной диеты в силу негативного отношения к мусульманству. Интересно, что такое положение дел не является чем-то новым, так еще в 12 веке арабский поэт-христианин Ахталь с вызовом отказывался есть халяльное мясо и даже написал по этому поводу стихотворение «Я не ем жертвенной плоти».
На приведенных примерах мы можем наблюдать, как правила, которых придерживается подавляющее меньшинство населения, тем не менее распространяются и на основные группы. Конечно, у такого распространения есть и ограничивающие факторы, о которых мы только что упомянули, но если убрать из этих предпочтений принципиальный религиозный подтекст, то вполне можно ожидать, что при отсутствии препятствий со временем эти продукты запросто могли бы стать предпочтением всех ста процентов популяции.
Как это работает?
Допустим, вы хотите сделать корпоративную вечеринку, свадьбу, банкет в честь падения режима в Эр Рияде или банкротства всеми ненавистного инвестиционного банка Golden Sachs. Как вы думаете, станете ли вы делать рассылку, в которой будете спрашивать всех приглашенных об их гастрономических предпочтениях, например, будут ли они есть продукты с ГМО или же им нужно отдельное меню? Позвольте ответить за вас — скорее всего вы не пойдете по такому проблемному пути, а просто закажете на всех продукты, которые вообще не содержат ГМО и таким образом решите проблему для всех гостей, конечно, если это не будет вам стоить слишком дорого.
И вряд ли это будет слишком уж дорого, ведь уже очень давно спрос на органику стал так высок, что количество продаваемых продуктов без вредных примесей вплотную приближается к количеству «обычных». А это значит, что стоимость их производства, доставки, упаковки и рекламы становится все ниже и ниже, и мы с удовольствием можем наблюдать по всей стране позитивный эффект от того, как в данном случае работает правило меньшинства.
Еще один пример из той же серии. Вы думаете, популярность автоматических коробок передач объясняется тем, что такие коробки нравятся большинству людей? Вовсе нет. Подумайте, что причина может состоять в том, что все те люди, кто может ездить «на механике», спокойно могут купить машину на «автомате», но не наоборот.
А вот как можно проиллюстрировать весь процесс трансформации привычек меньшинства в предпочтения большинства. Посмотрите на рисунок с синими и оранжевыми квадратиками. Пусть каждый большой квадрат содержит по четыре маленьких квадратика, оранжевый цвет символизирует бескомпромиссную группу (меньшинство), а синий гибкую группу (большинство).
А теперь представим себе, что каждый квадрат — это семья из 4 человек, в которой один из членов представляет собой гастрономическую «пятую колонну» и не ест продукты, содержащие ГМО. На левой части рисунка это один квадратик оранжевого цвета, а остальные синие. Теперь пойдем дальше и представим, что принципиальная позиция дочери вынудила трех других членов семьи перейти на питание без ГМО. И теперь все четыре квадратика стали оранжевыми. Дальше больше, наша оранжевая семья едет на вечеринку к друзьям, которым хорошо известны их предпочтения, и они, следуя нашим предыдущим рассуждениям, готовят для всех гостей, но только органическую пищу. Магазин, который в их районе продает все больше органических продуктов, постепенно увеличивает их долю в ассортименте, а со временем и вовсе переходит на органическую пищу.
Так, постепенно все квадратики станут оранжевыми, при условии, что для такого распространения не будет препятствий в виде людей, которые по принципиальным причинам вообще не едят органической пищи.
Роль меньшинства в истории
Мы довольно долго говорим о еде, но давайте обратимся к истории.
Знаете ли вы, каким образом арамейский язык стал доминировать в восточном средиземноморье? Причина, по которой это произошло, вряд ли очевидна для лингвистов. И дело было вовсе не в том, что семиты обладали каким-то особым положением и властью.
Арамейский стал доминирующим языком согласно тому же правилу меньшинства. Этот язык так широко распространился с помощью персов, которые сами никогда не говорили на арамейском. Но они научили этому языку египтян — языку, который даже не был их собственным. После завоевания Вавилона персы столкнулись с проблемой — все местные чиновники, владевшие грамотой, вели дела только на арамейском, и у них просто не было другого выхода, кроме как использовать в официальных документах именно этот язык.
Удивительным и неожиданным последствием такого решения было то, что арамейский использовался даже в далекой Монголии, где исследователи обнаружили записи с использованием сирийского алфавита (сирийский — восточный диалект арамейского).
Много столетий спустя в том же регионе история повторилась — в самом начале развития своего государства (7-8 век) арабам пришлось использовать в делопроизводстве греческий язык, ибо за столетия эпохи эллинического правления в восточном средиземноморье он сменил арамейский и стал языком международного общения. Удивительно, но такому широкому распространению греческого немало поспособствовали римляне, которые успешно использовали этот чужой для себя язык как язык управления на востоке своей империи.
Те же самые законы влияния малых групп мы можем проследить и в том, как распространялись религии.
Для этих примеров прекрасно подойдет тот же самый регион восточного средиземноморья и Египет. Вы когда-нибудь задумывались, как получилось, что, в сущности, небольшая группа приверженцев ислама, заняв христианский (коптский) Египет, сравнительно быстро (в исторических масштабах, конечно) сделала так, что христиане стали очень немногочисленным меньшинством? Я предвосхищу возможный ответ на вопрос, сказав, что мусульмане вовсе не занимались массовым и насильственным обращением в ислам Напротив, поскольку христиане платили им особый налог, которого не платили мусульмане, они были заинтересованы в сохранении христианской общины.
Истинная же причина впечатляющих перемен в религиозной статистике того времени лежала в небольшом количестве межрелигиозных браков и заинтересованности самих коптов, которым было намного легче найти хорошую работу, формально приняв ислам. Но со временем потомки христианских семей, принявших ислам формально, стали уже всерьез соблюдать мусульманские обряды и через несколько поколений забыли обычаи и традиции своих предков. Так происходила полная и фактически добровольная интеграция в мусульманскую культуру.
Ислам победил за счет постепенного, но неуклонного давления малой группы на большинство, как победило в свое время и христианство на остатках бывшей римской империи, и произошло это за счет религиозной нетерпимости (нетолерантности) своих сторонников и агрессивного стремления к распространению своих принципов.
Навязывание нравственного поведения
Вообще идея нетерпимости может оказать нам помощь в попытке разобраться с некоторыми известными заблуждениями. Например, давайте посмотрим, как запрещают книги. Ведь дело совсем не в том, что они массово оскорбляют какого-то среднестатистического человека, как нам зачастую пытаются это представить. Если мы посмотрим на некоторые примеры подобных запретов, то поймем, что для этого вполне хватит нескольких мотивированных, нетерпимых и активных людей.
Вот пример из жизни известного философа и логика Бертрана Рассела, который в свое время лишился работы в университете Нью-Йорка из-за одной злобной и очень упрямой мамаши, которая просто не могла допустить того, чтобы ее дочери преподавали подобные «распутники и вольнодумцы».
А если мы обратимся к другой теме — сухому закону, который в итоге породил в США мафию, то увидим в основе его возникновения ту же самую историю, как небольшая группа решительных поборников морали устроила маленькую нравственную революцию.
Что же можно сказать по поводу эволюции нравственных ценностей? То, что они почти никогда не возникают под влиянием общественного консенсуса. Это миф и не более. Источником выступает либо конкретное лицо, либо группа, которая в силу своей нетерпимости начинает требовать от окружающих особенных типов поведения, утраивающих небольшое количество людей. Тот же самый принцип можно применить и к системе становления гражданских прав в обществе.
Парадокс Поппера (о том что свобода неизбежно ведет к своей противоположности)
В наше время можно часто услышать споры, не представляют ли опасности для свободы слова западные политики, которые призывают к бескомпромиссной борьбе с мусульманскими фундаменталистами?
Всем хорошо ясно, что принципы демократии и либерализма позволяют относится к врагам с терпимостью — и очень большой. Непростой вопрос к этой системе ценностей заключается в следующем: можно ли лишить свободы слова группу людей, которые выступают за ограничение свободы слова? Говоря иначе, может ли социум, одним из фундаментальных принципов которого является толерантность, быть нетерпимым к проявлениям нетерпимости?
На эту тему есть смешная история, которая, впрочем, может вполне оказаться правдой. Известный австрийский математик и логик Курт Гёдель, готовясь к натурализации в США, обнаружил в американской конституции логическое противоречие на затронутую нами тему, более того, ему пришло в голову во время экзамена на гражданство поспорить на эту тему с судьей. Говорят, что спас разошедшегося Гёделя вовремя остановивший его Альберт Эйнштейн.
На эти волнующие западный мир вопросы можно исчерпывающим образом ответить, используя правило меньшинства. Да, я уверен — небольшое агрессивное и нетерпимое меньшинство может уничтожить демократию. И чтобы такого не случилось, мы обязаны быть нетерпимыми с некоторыми особенно нетерпимыми группами людей. И еще. Нельзя подходить к фундаменталистским группам, которые отрицают права других народов на собственную культуру и религию, с позиций западных либеральных ценностей. Потому что это самоубийство для нашего мира.
Рынок и наука управляются меньшинством
А теперь немного о рынках и экономике. Многие думают, что ситуация, которая там складывается, является продуктом суммы мнений участников. Но истина состоит в том, что правила игры устанавливает небольшая группа мотивированных людей. Большинству людей непросто понять факт, хорошо известный трейдерам — из-за всего лишь одного продавца цена на рынке может изменится на 10 процентов! Единственное условие — этот продавец должен быть очень упрямым.
Возьмем ситуацию, вызвавшую обвал фондового рынка 2008 года. Его объем около 50 трлн. долларов, но в тот год всего один ордер на сумму 50 миллиардов вызвал его падение на 10 процентов, а ведь 50 миллиардов, это не более чем 0,2 (!) процента от общего объема. Этот счет выставил французский банк Société Générale, представители которого обнаружили недобросовестного трейдера и попытались таким бескомпромиссным образом исправить ситуацию.
Если присмотреться, похожие процессы можно встретить и в области науки: зарождение идей и их воплощение никогда не сводится к консенсусу большинства, а если бы было наоборот, то мир никогда не увидел бы Колумба и Галилея, а Эйнштейн так и остался бы никому не известным клерком, страдающим безумными и никому непонятными идеями.
Закончить можно известными словами, которые приписываются Александру Македонскому: «лучше иметь армию из овец во главе со львом, чем армию львов, которую возглавляет овца».
И кто бы на самом деле ни сказал эти слова, он хорошо понимал, что активное, мужественное и бескомпромиссное меньшинство способно сделать куда больше, чем рыхлая толпа, лишенная идей и устремлений.
Какой же главный вывод можно сделать, посмотрев на сказанное? Развитие общества, его принципы справедливости, мораль, убеждения людей, его экономика определяется небольшим количеством людей. Это значит, что, вопреки демократическим воззрениям, для того, чтобы в обществе произошли перемены, социальный консенсус вовсе не нужен, ибо большинство людей всегда пассивны, нейтральны и ни на что не влияют. А хорошая и плохая новость здесь в том, что очень небольшое количество активных и неравнодушных людей могут изменить все. Эти люди есть всегда, но конечный результат зависит это от того, в какую именно сторону устремлена их активность и какие именно ценности они исповедуют.