Олдос Хаксли. Заменители освобождения.

Олдос Леонард Хаксли (1894-1963) — всемирно известный британский писатель, философ и мистик. Однако, не менее известен он, также и как представитель романтического поколения 50-х, людей внесших немалый вклад в популяризацию психоделических препаратов таких как ЛСД, Мескалин и др. Именно Хаксли совместно с Хамфри Осмондом одни из первых на западе, не только испытали действие мескалина на себе, но и попытались перевести этот опыт в ранг научных исследований. О богатом опыте Хаксли с подобными препаратами рассказывают такие известные эссе, как «Врата Восприятия», «Рай и Ад». Тем не менее, в предлагаемой статье Олдос Хаксли транслирует несколько иную точку зрения и не только на препараты, изменяющие сознание, но и на разные методы с помощью которых люди издавна пытались выйти за пределы обыденного. Конечно, такой взгляд на подобные вещи в наше прагматичное время не является из ряда вон выходящим явлением, ведь романтика эпохи хиппи давно канула в лету. Но тем более интересно взглянуть на это с точки зрения Хаксли, ведь он никогда не смотрел на стремление людей выйти за пределы себя, как на глупость, блажь и хороший повод для психиатрического обследования, что, увы, не является в наше время редкостью.

Олдос Хаксли. Замена освобождению.

Перевод Романа Шевчука.

Мы испытываем жажду самотрансценденции, потому что каким-то непостижимым образом, вопреки сознательному неведению, мы знаем, кто мы на самом деле. Мы знаем (или, точнее сказать, что-то в нас знает), что первооснова нашего индивидуального знания идентична Первооснове всего знания и всего бытия; что Атман (индивидуальное сознание) — это Брахман (единое сознание в своей вечной сущности).

Мы знаем всё это, несмотря на то, что, возможно, никогда не слышали о доктринах, в которых описан этот Первопринцип. И мы также знаем практический вывод из этого знания: конечная цель нашего существования — освободить место в «ты» для «То»; отступить в сторону, чтобы Первооснова оказалась на поверхности нашего сознания; «умереть», чтобы мочь сказать: «Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живёт во мне Христос».

Когда наше эго выходит за пределы самого себя, глубинное Я обретает свободу и осознаёт факт собственной вечности — и принадлежность вечности каждой личности в мире опыта. Это и есть освобождение, просветление, блаженное видение, в котором все вещи воспринимаются такими, какие они есть «сами в себе», а не такими, какими они кажутся жаждущему и ненавидящему эго.

Смутное осознание того, кто мы есть на самом деле, вызывает печаль из-за необходимости казаться теми, кем мы не являемся, и страстное желание выйти за пределы ограничивающего эго. Единственный истинный способ освобождения, выхода за свои пределы состоит в знании Первопринципа.

Но эту освобождающую самотрансценденцию легче описать, чем достичь её. Для тех, кого отпугивают трудности восходящего пути, существуют и другие, менее трудные альтернативы. Выход за пределы — это не только путь вверх. В действительности, в большинстве случаев, это оказывается движение либо вниз (к более низкому состоянию), либо горизонтально (к чему-то более обширному, чем эго, но не более высокому).

Мы постоянно пытаемся облегчить последствия коллективного грехопадения в замкнутость собственной личности другим, сугубо личным падением в животность или умопомешательство, либо каким-нибудь более-менее похвальным распылением в искусство, науку, политику, хобби или работу. Нет необходимости говорить, что эти замены самотрансценденции, эти способы бегства в нечеловеческие или сугубо человеческие суррогаты благодати, в лучшем случае неудовлетворительны, а в худшем — катастрофичны.

Без понимания глубокой жажды человека к выходу за свои границы, его естественного нежелания выбирать трудный, восходящий путь и его стремления найти фальшивое освобождение либо ниже, либо на одном уровне с его личностью мы не можем надеяться на осмысление задокументированных исторических и психологических фактов. По этой причине я предлагаю рассмотреть некоторые из распространённых заменителей благодати, в которые люди обыкновенно пытаются сбежать от мучительного осознания самих себя.

Нисходящая самоцентрация.

Алкоголь.

Алкоголь — лишь одно из множества наркотических веществ, используемых людьми для бегства от замкнутости своего Я. Среди натуральных наркотиков, стимуляторов и галлюциногенов нет ни одного, чьи свойства не были бы известны с незапамятных времён. От мака до кураре, от коки до конопли и пластинчатых грибов — каждое растение, каждый куст и каждый гриб, способный при употреблении одурманивать, возбуждать или вызывать видения, уже давно был обнаружен и систематически применялся.

Данный факт имеет огромное значение, поскольку он доказывает, что везде и во все времена люди чувствовали несостоятельность своего собственного существования, муки пребывания в замкнутости своего Я. И — по причине неудовлетворённости собой и жажды самотрансценденции — искали все доступные в природе способы, с помощью которых качество индивидуального сознания могло быть изменено.

Подобные изменения, вызванные наркотиками, могут достигаться ценой настоящего дискомфорта или будущей зависимости и преждевременной смерти. Но всё это не имеет никакого значения. Что имеет значение, так это осознание — будь то на пару часов или даже на несколько минут — себя как кого-то другого или чего-то другого вместо своего замкнутого Я.

Экстаз через интоксикацию — до сих пор неотъемлемая часть религии многих примитивных народов. У кельтов божественное имя Сабазий использовалось для описания отчуждённости, ощущаемой от крайней степени опьянения элем. В Греции Дионис был, среди прочего, божественным воплощением психологического эффекта опьянения вином. В ведической мифологии Индра был богом ныне неизвестного наркотика под названием сома.

В наше время пиво и прочие короткие токсические пути к самотрансценденции больше официально не почитаются в качестве богов. Теория претерпела изменения — но не практика; на практике миллионы цивилизованных мужчин и женщин продолжают отправлять службу не освобождающему духу, а алкоголю, гашишу, опиуму, барбитуратам и прочим синтетическим дополнениям к тысячелетнему каталогу ядов, способствующих выходу за границы личности. Во всех случаях, разумеется, то, что кажется богом, — на самом деле оказывается дьяволом; то, что кажется освобождением, — на самом деле оказывается порабощением.

Секс.

Подобно интоксикации, примитивная сексуальность, практикуемая ради самой себя, отдельно от любви, когда-то была богом, почитаемым не только как принцип плодородия, но и как воплощение коренной инаковости, свойственной каждому человеку. Теоретически, примитивная сексуальность уже давно перестала быть богом. Но на практике она до сих пор может похвастаться огромным количеством почитателей. Есть невинная примитивная сексуальность, и есть примитивная сексуальность, низкая в моральном и эстетическом отношении. Сексуальность Эдема и сексуальность сточной канавы — обе способны вывести человека за пределы его замкнутого эго. Но вторая, более распространённая, разновидность тянет практикующих её к более низкому уровню и оставляет ощущение более сильной отчуждённости, чем первая.

Толпа.

В большинстве цивилизованных сообществ общественное мнение осуждает разврат и наркотическую зависимость, как безнравственные. К моральному порицанию добавляются денежное наказание и судебное преследование. Алкоголь облагается высокими налогами, продажа наркотиков повсеместно запрещается, а определённые сексуальные практики считаются преступлением. Но в случае с третьим путём нисходящей самотрансценденции мы обнаруживаем совершенно иное и намного более снисходительное отношение со стороны моралистов и законодателей. Это кажется тем более удивительным, потому что безумие толпы представляет более серьёзную непосредственную опасность общественному порядку и тому тонкому слою порядочности, трезвомыслия и взаимной терпимости, которые составляют цивилизацию, чем пьянство и разврат.

«Где двое или трое собраны во имя Моё, там Бог посреди них». А вот посреди двух или трёх сотен божественное присутствие становится затруднительным. Когда же цифры доходят до двух или трёх тысяч, вероятность присутствия бога в сознании каждого отдельного человека сводится к нолю. Такова уж природа возбуждённой толпы: там, где собираются вместе две или три тысячи, отсутствует не только божественность, но и обыкновенная человечность.

Положение одного из множества освобождает человека от осознания себя как замкнутого Я и тянет его к безличной области, где нет ответственности, нет хорошего и дурного, нет нужды в мышлении, суждении или различении — лишь смутное ощущение единства, совместное возбуждение и коллективная отчуждённость.

По отдельности и в составе целевых групп, образующих здоровое общество, мужчины и женщины проявляют признаки рационального мышления и свободы выбора в согласии с этическими принципами. Собранные в толпы, те же мужчины и женщины ведут себя так, как будто они лишены разума и свободы воли.

Опьянённые таинственным наркотиком, выделяемым толпой, они впадают в состояние повышенной внушаемости. Пребывая в этом состоянии, они готовы поверить любой бессмыслице и повиноваться любой команде, какой бы неразумной и преступной она ни была.

Для мужчин и женщин, находящихся под влиянием наркотика толпы, «всё сказанное три раза — правда», а всё сказанное триста раз — божественное откровение. Вот почему люди у власти, священники и народные лидеры, никогда чётко не заявляли о безнравственности этой разновидности нисходящей самотрансценденции.

Другое.

Наркотики, примитивная сексуальность и опьянение толпы — три самых распространённых пути нисходящей самотрансценденции.

Существует множество других, менее проторённых, но также неизменно ведущих к той же самой цели. Есть путь ритмичного движения, широко используемый во всех первобытных религиях, и тесно связанный с ним вводящий в экстаз ритуал ритмичного звука. Музыка настолько же необъятна, как и человеческая природа, и способна обращаться к мужчинам и женщинам на всех уровнях их жизни — от сентиментального до интеллектуального, от духовного до эмоционального. В одной из своих форм музыка — это также сильный наркотик, отчасти стимулирующий, отчасти успокаивающий.

Ещё один путь — практика причинения себе боли, используемая во всех религиях как средство изменения сознания и обретения сверхъестественных сил.

В какой мере и при каких обстоятельствах человек может использовать нисходящий путь как средство достижения подлинной духовной самотрансценденции? На первый взгляд, может показаться, что путь вниз не может быть путём вверх. Но в реальном мире всё не так просто, как в нашем упорядоченном мире слов. В реальной жизни нисходящее движение может быть началом восхождения.

Когда оболочка эго разбита, и начинает проявляться сознание возвышенной инаковости, лежащей в основе личности, мы иногда получаем возможность бросить мимолётный взгляд на ту Инаковость, которая составляет Первооснову всего сущего. Любое бегство — пусть даже по нисходящему пути — от нашего замкнутого Я делает возможным хотя бы кратковременное осознание не-Я.

Горизонтальная самотрансцентрация.

Для того чтобы избежать ужасов своего замкнутого Я, большинство мужчин и женщин, как правило, выбирают движение не вверх или вниз — а в сторону.

Они идентифицируют себя с чем-то более широким, чем их непосредственный круг интересов. Эта горизонтальная самотрансценденция может быть чем-то тривиальным вроде хобби или чем-то драгоценным вроде любви. Она может стимулироваться отождествлением себя с любой человеческой деятельностью — от ведения собственного бизнеса до исследований в ядерной физике, от написания музыки до коллекционирования марок, от проведения политической кампании до обучения детей или изучения брачных игр птиц.

Горизонтальная самотрансценденция имеет решающее значение. Без неё не было бы искусства, науки, законов, философии и даже самой цивилизации. Но также — войны, религиозной и идеологической ненависти, нетерпимости, преследований.

Эти великие блага и пороки — плоды способности человека к абсолютному отождествлению с идеей, чувством или целью. Как можно иметь добро без зла, а развитую цивилизацию без ковровых бомбардировок и истребления религиозных и политических инакомыслящих?

Когда мы отождествляем себя с идеей или целью, мы в действительности поклоняемся чему-то узкому и личному, чему-то — каким бы благородным оно ни было — слишком человеческому.

По словам одного великого патриота, «патриотизма недостаточно». Равно как недостаточно социализма, коммунизма, капитализма, искусства, науки, общественного порядка или любой религиозной организации. Все они необходимы, но их недостаточно. Цивилизация требует от человека отождествления с самыми высокими целями.

Но если это отождествление с человеческим не сопровождается сознательным и последовательным стремлением достичь восходящей самотрансценденции в духовную жизнь, приобретённые блага всегда будут уравновешены неотъемлемыми пороками. «Люди даже истину превращают в кумир, — писал Паскаль, — меж тем истина, отделённая от милосердия, — не Бог, а лишь Его подобие, кумир, который не заслуживает ни любви, ни поклонения».

Поклонение кумиру не только неправильно, но и весьма недальновидно. Например, поклонение истине отдельно от милосердия — отождествление с задачей науки, не сопровождаемое отождествлением с Первоосновой всего сущего, — приводит к ситуации, с которой мы имеем дело сегодня. Любой кумир — каким бы возвышенным он ни был — в конечном счёте, оказывается Молохом, жаждущим человеческих жертв.