Социум покоится на гедонизме, это его неназванная религия, суть которой сводится к простому — психологическое благополучие ценой любых компромиссов.
Настоящий идеализм заключается в том, что хотя идея счастья в будущем является привлекательной первоначальной целью, настоящий последователь идеи, рано или поздно, меняет местами цель и путь.
Гедонизм
Гедонизм (моими словами) — принцип провозглашающий психологическое благополучие, как единственную и истинную цель существования человека (не путать с праздностью и бездельем).
Этот тезис можно с легкостью обосновать концепцией примата биологической задачи человека и любого животного — максимально эффективной передачей своих генов следующим поколениям, в основе выполнения которой, как раз и лежит принцип вознаграждения удовольствием за биологически значимое поведение. В рамках данной концепции роль разума естественным образом сводится к дополнительной опции, призванной улучшить выполнение упомянутой задачи.
Нельзя не упомянуть, что разум, в определенной мере, сыграл с биологической задачей злую шутку, с одной стороны, он и вправду обеспечил определенные дополнительные опции для ее реализации, с другой, усложнил мотивы человека и его поведение до такой степени, что человек стал искать удовольствие, которое так и осталось главным инструментом эволюции, в довольно странных местах, зачастую совсем не связанных с биологически значимыми стремлениями.
Тем не менее, все сказанное лишь подтверждает концепцию гедонизма и даже заставляет думать, что это и есть краеугольный камень, вообще всего, связанного с мотивами человека.
Краеугольный, но единственный ли? Есть ли нечто противостоящее гедонизму и является ли то, что мы называем словами «практика» или «духовный путь», чем то, находящимся за пределами принципа удовольствия? Или это лишь более умная стратегия добычи удовольствия в его более изощренной разновидности?
Идеализм
Нередко «примитивному подходу», жизни ради наслаждений, противопоставляют то, что называют словом «ИДЕАЛИЗМ». Это не идеализм в традиционно философском смысле, как специфическая система воззрений на бытие и сознание, а идеализм, как приверженность идее, идеалу или высшему смыслу. Для идеализма характерно существенное смещение акцентов или даже смыслов, когда центральная идея начинает играть роль самоочевидного блага, но, как правило, того блага, которое нельзя получить прямо сейчас или в ближайшем обозримом будущем. С этой точки зрения любая религия, в том числе и буддизм, это разновидность идеализма. Можно заметить, что данная классификация, в значительной степени, уравнивает социальные идеи и религиозные и вопрос — настоящее это равенство или, лишь кажущееся, предмет отдельной дискуссии. Полагаю, что немногие из буддистов захотят находиться в одном ряду с последователями фашизма или коммунизма или даже с последователями более безобидных, но при этом, социальных идей.
Характерной и известной всем особенностью идеализма является готовность адептов идеи идти на существенные лишения (страдания), в отдельных случаях даже «отдать жизнь за идею». И эта их черта чаще всего и является основанием для утверждения, что последователи идей (чем бы они не являлись) следуют им не ради личного благополучия, а ради того, что зачастую, называют «высшим смыслом».
Антитезис данной позиции лежит на поверхности — последователи идеализма с очевидностью изыскивают в идее высший смысл, а с ним и психологическое благополучие, возникающее от обретения опоры в следовании идее. Не говоря уже об огромном психологическом вознаграждении в конце пути, когда идея будет, наконец, реализована.
Таким образом мы можем сделать промежуточное предположение — люди живущие ради идеи, на деле исповедуют тот же гедонизм, просто немного другого толка. Его характерным отличием от обычного является лишь то, что психологическое вознаграждение значительно отдалено во времени и зачастую предполагает значительные усилия и значительное же время. В психологии такая стратегия обретения благополучия давно хорошо известна и имеет название «отложенный гедонизм». Осознанное использование данной стратегии нередко позиционируется психологами, как «психологическая зрелость», считается, что обычный человек, пребывающий в перманентных неврозах не способен долго ждать и всегда предпочтет долгосрочной и непонятной перспективе то, что можно получить быстро или в обозримое время.
И тут я хочу риторически задать для кого то, очень провокационный вопрос — является ли практика Дзэн (да и любая другая духовная система) случаем стратегии отложенного гедонизма, когда через практику медитаций, молитв или просто следования пути, адепт рассчитывает получить «сверх вознаграждение» в будущем, в виде просветления, единения с всеобщим, божеством и т. д., что выражается в состоянии экстаза, радости и т.п.?
И, исходя из всех предыдущих рассуждений, из логики, ответ может быть лишь один — да. Уверен, что прочитав предыдущий текст, люди не гнушающиеся логикой, согласятся с таким выводом.
И все же, на мой взгляд, дело обстоит совсем не так уж очевидно, как может показаться и я хочу на эту тему немного порассуждать. Более того, я хотел бы выдвинуть тезис, что гедонизм (или жизнь ради психологического вознаграждения) является существенным, если не основным, препятствием в духовной практике.
В чем может заключаться проблема?
Первая Благородная истина буддизма говорит нам — все есть страдание. Очевидно, что руководствуясь ей мы приходим к важной мотивации в практике — я не хочу страдать (как вариант, что то же самое, я хочу быть более счастливым, чем раньше), а значит, я нахожу надежду на лучшее (будущий результат) в практике медитации. Совсем не случайно роль первой благородной истины в первоначальной мотивации так важна, ведь именно ее осознание, тут я настойчиво утверждаю что это именно так, является первоначальным импульсом создающим мотив к практике. Казалось бы, здесь все укладывается в концепцию гедонизма.
Однако, вторая Благородная истина говорит нам о причинах страдания, где страстное желание (привязанность или стремление присвоить, обладать), есть один из базовых аффектов, его порождающих.
Получается вот что — наше стремление к счастью, благополучию, стремление избавиться от страданий, с очевидностью являясь источником мотивации к практике, одновременно является одним из дурных путей уводящих с пути.
Есть ли здесь противоречие? Если мы посмотрим на страстное желание себе благополучия, счастья (как вариант просветления))), как на первоначальный, неизбежный и необходимый этап пути, то никакого противоречия здесь нет. Однако, его не будет лишь при условии, что со временем наша мотивация изменится. Но, почему же она вообще должна измениться и как именно?
Я думаю, что мотивация меняется вследствие двух важных причин — практики самадхи и практики сострадания или бодхичитты. Именно они являются двумя важными источниками изменений личности-эго. Важным моментом является то, что они не работают по-отдельности, только вместе (известная буддийская притча об Асанге является косвенным подтверждением этого тезиса).
Роль обеих упомянутых практик, которые являются основами, как дзэн, так и буддизма вообще, заключается в реальном опыте медитации, которая, по своей сути и предполагает стирание всяких границ, как раз того, на чем основано эго и его гедонистические стремления.
Получение подобного опыта может означать начало важных процессов перемен, которые имеют несколько признаков, самые важные из них, я думаю, таковы:
— изменение мотивации, когда практика Дхармы становится самосущей ценностью (деянием без привязанности к результату).
— перестройка ценностной картины мира, когда Дхарма перестает быть ценным но, при этом вторичным, украшением на полке нашей социальной жизни и становится ее основой.
Надо понимать, что перечисленное выше не случается сразу, и полученный опыт медитации «без границ» является лишь началом очень долгого и трудного процесса медленных изменений. Но надо понимать и другое, без практик дздаздэн и практик сострадания никакой медитации не случится, поэтому, нам очень важно проявить фанатичное (в хорошем смысле этого слова) следование идее пути, дать волю своей вере в метод, принцип и его будущие результаты, которые и в самом деле существуют в виде экстаза, радости и ощущения надежной опоры в Дхарме.
А теперь про то, как чрезмерная приверженность гедонизму может с легкостью слить практику.
Мотивация
Не секрет, что в современном мире гедонизм случается с людьми куда чаще, чем идеализм. Современный человек сугубо практичен, эгоистичен и, зачастую безразличен ко всему, кроме собственной выгоды. Данное положение вещей поддерживают почти все без исключения институты общества, а люди, в своем большинстве, считают социальную реальность и ее ценности единственно возможными источниками благополучия.
К религии и духовым практикам мы видим соответствующее потребительское отношение. Не секрет, что в основе первоначальной мотивации всегда лежит сделка и суть ее в следующем — я помедитирую, послужу в храме, сделаю пожертвования, почитаю правильные книжки, буду вести себя правильно, а мне за это — счастье, просветление, уважение, признание, ну и т. д.
Самый характерный пример можно усмотреть в христианстве, когда люди приходят в храм чаще всего что-то просить, а если и молятся, то с надеждой на то благо, которое даст им молитва. Фактически то же самое происходит и в буддизме, и речь вовсе не о тех, кто воспринимает буддизм формально и ставит палочки в храме, а о тех, кто медитируя и служа говорит о «накоплении заслуг».
Конечно я сейчас говорю о том самом этапе начальной мотивации, неизбежно проникнутой социальным эгоизмом, а проблема лежит в разновидностях этой мотивации.
Я заметил, что люди в самом начале начинают свою практику в основном исходя из двух мотивов. Первый более практичный, когда практика изначально рассматривается как инструмент достижения целей и второй, назовем его идеалистическим, когда практика буддизма изначально рассматривается, как путь, идеи которого мне нравятся. Как раз то, что я имел ввиду, когда говорил об идеализме и гедеонизме в начале статьи.
Конечно истинная мотивация по сути всегда одна — улучшить существующий статус, то есть причина всегда страдание. Но при этом важен еще один тонкий момент — какая именно разновидность страдания наиболее беспокоит человека.
Страдание, как страдание VS страдание, как ДУКХА.
Когда речь идет о 1 Благородной истине мы говорим о страдании, зачастую не делая акцента на терминах. Тем не менее там речь идет не просто о страдании (например от болезни или от того, что у вас нет денег). В первой благородной истине речь идет именно о Дукха — смутной неудовлетворенности бытием, как таковым. Даже если обычное страдание преодолено — в вашей жизни все хорошо, есть деньги, положение, отношения и даже счастье, то все равно, в сухом остатке, всегда есть некая смутно ощущаемая неудовлетворенность, которая и есть Дукха. Говоря иначе Дукха, это вечная и неизбежная ложка дегтя в социальном бытии и уйти от этого, используя социальные пути, невозможно. О причинах такого положения дел нам говорит Будда Шакьямуни в своей первой проповеди (Дхарма Чакра Павартана Сутра). Собственно, именно Дукха, как отсутствие глубинного смысла бытия можно позиционировать как то, что в буддизме понимается под страданием.
В этом месте я сделаю предположение, быть может не особо очевидное — к какой именно категории практикующих мы относимся определяется тем, какой именно запрос является превалирующим — социальный или экзистенциальный.
То есть, если мы сильнее озабочены социальными проблемами (нехваткой денег, отношений, реализации, власти) то мы подсознательно будем рассматривать практику, как искусный инструмент решения в первую очередь социальных проблем. Если же нас больше беспокоят экзистенциальные проблемы смыслов бытия, то мы, с большей вероятностью, войдем в категорию идеалистов.
Полагаю, что из сказанного довольно ясно, какая категория относится к большей «группе риска» в контексте прекращения или профанации практики буддизма.
А теперь немного про то, как именно такая профанация может происходить.
Как можно профанировать практику
Примеры, лежат на поверхности, их много и мне кажется, что в последние лет 20 количество практикующих, ориентированных на социальный гедонизм критически выросло. Возможно это связано с огромным количеством и разнообразием социальных соблазнов, которые предлагает нам современный развитой социум, а может я и ошибаюсь — все не так уж и плохо.
Тут есть две проблемы:
— уход их практики совсем из-за разочарования, что и понятно, ведь медитация совсем на предназначена для решения социальных вопросов, она скорее усугубит их, чем решит.
— и вторая, это попытка включить практику, а точнее ее имитацию, в социальную жизнь.
В основе профанации о которой речь, по моему естественно мнению, лежит довольно популярная в эзотерической среде идея о том, что можно (и даже должно) практиковать медитацию в условиях социума. Возможно вы уже сталкивались с критикой людей уходящих практиковать в монастыри, удаляющихся от мирских дел и т. п. Продвигается идея о том, что уход в медитацию, это просто бегство от социальных проблем, а практикующие медитацию привязались к идее практики. Иногда в качестве довода приводится «тезис о возвращении», в контексте дзэн, это отсылка к книге «Наставления по 10 картинкам с быком», звучит он так — «выходишь на рынок с опущенными руками» (если что, это десятая глава книги о финальной части буддийского пути после жизни проведенной в медитациях). Ну и так далее, аргументов там много.
Интересно, что как альтернатива традиционным практикам, на которые нужно тратить так много времени и усилий неизменно предлагаются лайт варианты в виде тренингов, тематических медитаций, медитаций в движении, йоги, психологических упражнений, позитивной психологии (а вот это реальное мракобесие) молитв, ритуалов, посещения святых мест и т. п. Утверждается, что это и есть те самые замечательные практики, которые позволяют реально медитировать, но без отрыва от потребления социальных благ, а главное, быстро и эффективно.
Многие из этих практик и вправду замечательные и вполне могут быть использованы в качестве второстепенных, а приведенные критиками традиционных путей доводы и вправду имеют место быть — мы подсознательно убегаем от социума, на пути возникают привязанности (социальные фидбэки) многочисленные препятствия в виде сложных эмоциональных состояний и все это неизбежно. Но самые лучшие манипуляции фактами всегда должны содержать немало правды, не нужно забывать, что суть и смысл завиральных тезисов — обмануть не столько окружающих, сколько в первую очередь себя.
Зачем же вообще нужен этот самообман, и почему просто не уйти из практик и сосредоточится на социальной жизни? Объяснение очень простое — людям нужны смыслы, а социальная жизнь дать их по известным причинам не способна. И создав в иерархии социальных ценностей гедонизма удобную полку с благовониями и статуэткой Будды, мы временно уходим от настоящей и единственной экзистенциальной проблемы — Дукха.
Каков выход из ситуации?
Выход и прост, и сложен одновременно — просто продолжать практику медитации успокоения ума (самадхи), до тех пор, пока не случится опыт настоящей медитации. Я думаю, что лишь только этот опыт, полученный хотя бы единожды, послужит лекарством от профанаций, билетом в один конец, когда движение вспять станет уже просто невозможно, вне зависимости от того какие текущие сложности с практикой у нас сейчас (а они гарантированы, если вы на самом деле практикуете, а не занимаетесь имитациями). Проблема же в том, что современный человек, ориентированный на социальные ценности гедонизма просто не имеет сил и решимости сидеть годами дзадзэн не имея видимых результатов, ведь реально успокоить ум невероятно сложно (почему это так написано в этой статье).
Есть ли другой, быстрый и простой путь к медитации успокоения ума?
Я так не думаю. Кто такой знает — напишите. Но я приведу в пользу этого вывода довольно простой аргумент.
Традиционным практикам сидячих медитаций уже, как минимум, 2500 лет, а скорее всего, намного больше. И если бы это не работало, или это можно было сделать как то быстрее, то какой был бы смысл создавать монастыри, монашество и жить там много лет, отрывая от путей социального счастья и благополучия?
Мешает ли социум практике?
Из написанного легко можно сделать вывод, что пребывание в социуме, само по себе, фатальное препятствие для практики медитации. Это правда, социум предлагает много соблазнов — удовольствий, развлечений, подменных смыслов, все это в совокупности отвлекает от практики и, как я показал выше, вполне может превратить практику в симулякр. По этой причине, если есть возможность, пусть и временно, погружаться в практику глубоко в монастырях, на ретритах и т.п., то это здорово поможет. Еще лучшим вариантом является жизнь в монастыре, пусть недолго, пусть не в статусе монаха, но все же. Но вообще, на самом деле, социум, сам по себе не является проблемой. Проблемой является отсутствие настоящей практики медитации и бодхичитты, либо ее профанация, что, возможно, даже хуже, чем полный отказ от практик, поскольку позволяет пребывать в придуманном симулякре так долго, как это возможно. С целью прояснения этой проблемы для практикующих и тех, кто еще только собирается это делать и написана эта статья.
Все написанное выше является моим субъективным мнением и может быть оспорено. Спасибо за чтение.
Сергей Сю Хо.