На той неделе разговаривала с коллегой из России на тему насилия в семье.
Сошлись на том, что в последнее время как то участились публикации на эту тему. Или об этом просто стали больше говорить, или ли насилия на самом деле стало больше, непонятно, но в контексте вопроса и неважно. А вопрос у меня возник потому, что по ходу разговора мы коснулись темы наказания детей. И вот выясняется следующее, при том, что моя коллега не приемлет физическое насилие в семье (хотя, как в дальнейшем оказалось, понимает его несколько однобоко), она вполне допускает такие меры дисциплинарного воздействия на ребенка как шлепки, иногда ремень (а что, если не больно, то почему бы и нет?), постановка в угол, а также и наказания, которые напрямую, конечно не связаны с физическим насилием.
Вот например: не послушался маму — не идешь гулять, нагрубил — неделю не смотришь телевизор, поздно вернулся с гуляния — сиди, учи уроки (даже если сейчас и не надо) ну и т. д., знакомо все это, не правда ли?
Обратите внимание, я сейчас оставляю за скобками то, что касается всякого рода осуждений и морального прессинга, когда ребенку всячески дается понять, что он ВИНОВЕН.
Здесь я сознательно немного отошла от заданной темы — физического насилия, просто потому, что хотела бы, чтобы коллеги (да и не только) в комментариях высказались немного на тему насилия морального, выраженного в психологическом давлении для продвижения своего (единственно верного) мнения и порядка в семье (кстати, считаете ли вы допустимым вовлекать ребенка, на правах равных взрослому, определять семейный порядок?).
Но вернусь к физическому насилию. Признаюсь вам, что слова моей коллеги, через которые ясно сквозила мысль о том, что ремень и шлепки по попе, «а че такого, ну мелочь же», меня совершенно не удивили. Не удивил меня и тот факт, что она все же психолог, а не просто тетка с улицы. Не удивилась я потому, что точно знаю позицию своих бывших соотечественников в этом вопросе. И «а че такого», это слова, которые вполне передают суть отношения к ремню и думаю, к моральным обструкциям детей тоже. Не побоюсь предположить, что дикое противодействие принятию закона «о противодействии домашнего насилия» имеет свои корни почти в каждой российской семье.
Я сама в такой семье выросла в советские 80-е годы и я точно знаю, что происходило не только у меня, но и в семьях моих школьных друзей и знакомых. Конечно, тогда наказания не казались нам чем то не нормальным или не правильным. Например однажды, когда моего соседа по подъезду выпорол отец за то, что тот отнял игрушку у соседнего мальчика все свидетели данного инцидента очень одобрительно отнеслись к экзекуции. В том числе и я сама. Да что там, мне это тогда показалось супер актом справедливости.
Зачем я это пишу? Потому, что в результате этого разговора мне показалось, что между мной и моей коллегой из России пролегла, не могу сказать что пропасть, а такая небольшая, но очень существенная ямка. Которая, скорее всего, возникла потому, что я уже довольно много лет живу и работаю за пределами своей страны в которой я росла и училась. Мой менталитет изменился и я не приемлю то, что возможно, допускала бы раньше. Я знаю, что наше воспитание во многом было авторитарным, если не тоталитарным. Я знаю, что оно такое, во многом, до сих пор.
И я знаю, что многие люди в России относятся к этому, либо как к норме, либо как к — «а че такого». Но. Оставив за пределами дискуссии о том, что правильно, а что нет, прошу коллег ответить на простой, на мой взгляд вопрос — в контексте воспитания свободной, способной к постоянному развитию личности, уважающей границы других людей, приемлемы ли упомянутые методы воспитания, которые еще часто называют традиционными?
Автор — психолог Ольга К https://www.facebook.com/profile.php?id=100011151849074